Данная фотография входит в серию фотографий Леонида Жданова (1927–2010 гг.), посвященную хореографу Касьяну Голейзовскому (1892–1970 гг.). Она была сделана во время работы над балетом "Лейли и Меджнун"на музыку Сергея Баласаняна. На снимке запечатлены Наталия Бессмертнова (1941–2008 гг.) и Голейзовский в зале для репетиций Большого театра. Бессмертнова пришла в Большой театр в 1961 году и более 30 лет оставалась в нем примой-балериной. Голейзовский вдохновлялся новаторскими идеями двух выдающихся хореографов, Александра Горского и Михаила Фокина, а его интересы не ограничивались работой в Большом театре. Он создавал танцы для представлений в кабаре, мюзик-холлах, цирках, драматических театрах (сотрудничая со Станиславским, Немировичем-Данченко, Мейерхольдом и Таировым) и для кинофильмов. Площадкой для его творческих экспериментов служила его собственная студия "Московский камерный балет". Он был новатором современного танца и повлиял на целое поколение начинающих хореографов, включая Георгия Баланчивадзе (будущего Джорджа Баланчина). Голейзовский отклонил предложение Сергея Дягилева поставить балет Сергея Прокофьева "Стальной скок"для Русского балета Монте-Карло, заявив, что такая музыка "не подходит для танца", однако сам создавал балеты на джазовую музыку. Голейзовский около 30 лет пребывал в опале. Изгнанный из государственных театров за декадентскую эстетику, чуждый идеологии советского искусства, он не мог работать хореографом с начала 30-х до конца 50-х годов XX века. Его единственным прорывом в этот период стала постановка "Половецких плясок" на сцене Большого театра для оперы Бородина "Князь Игорь". Многочисленные фотографии Голейзовского, сделанные Ждановым, показывают его в процессе работы над танцами и позволяют лучше понять его методы работы с танцорами. Жданов, танцор Большого театра, позднее преподававший на протяжении 50 лет хореографию, большую часть своей карьеры профессионально занимался балетной фотографией. Его снимки выглядят непосредственными и передают движения, эмоции и чувства танцоров в их естественном состоянии. Этот снимок, как и весь архив Жданова, хранится в московском Благотворительном фонде "Новое рождение искусства".