Этот цветной снимок двух девушек в интерьере дома в городе Алжире относится к серии "Люди и виды Алжира", входящей в каталог компании "Детройт Паблишинг Кампани" (1905 г.). Женщины на фотографии названы мавританками. Это слово относится к населению смешанного арабского и берберского происхождения, которое проживает в прибрежных областях Северо-Западной Африки, включая Алжир. В путеводителе Бедекера издания 1911 г. "Средиземноморье, морские порты и морские пути: справочник для путешественников"Касба в Алжире описывалась как место, которое создает "весьма привлекательную картину восточной жизни". В дневное время ее узкие улочки и проходы были в основном безлюдны. "Большинство улиц, — говорилось в путеводителе, — погружены в тишину, а их голые, практически лишенные окон стены и закрытые двери с изображением руки в предостерегающем жесте усиливают их непостижимую таинственность". Притягательность подобных снимков для западного общества заключалась, по-видимому, в атмосфере чужеземной экзотики, иного образа жизни, непостижимого, но представляющего большой интерес, а также в изображенных на фотографиях великолепных тканях и непривычном убранстве.
Этот цветной снимок двух девушек в интерьере дома в городе Алжире относится к серии "Люди и виды Алжира", входящей в каталог компании "Детройт Паблишинг Кампани" (1905 г.). Женщины на фотографии названы мавританками. Это слово относится к населению смешанного арабского и берберского происхождения, которое проживает в прибрежных областях Северо-Западной Африки, включая Алжир. В путеводителе Бедекера издания 1911 г. "Средиземноморье, морские порты и морские пути: справочник для путешественников"Касба в Алжире описывалась как место, которое создает "весьма привлекательную картину восточной жизни". В дневное время ее узкие улочки и проходы были в основном безлюдны. "Большинство улиц, — говорилось в путеводителе, — погружены в тишину, а их голые, практически лишенные окон стены и закрытые двери с изображением руки в предостерегающем жесте усиливают их непостижимую таинственность". Притягательность подобных снимков для западного общества заключалась, по-видимому, в атмосфере чужеземной экзотики, иного образа жизни, непостижимого, но представляющего большой интерес, а также в изображенных на фотографиях великолепных тканях и непривычном убранстве.